Как правильно наказывать ребенка

Ольга Козлова

Один из элементов воспитания — наказание. Но физическое содержит в себе сразу два негативных аспекта: ребёнок испытывает не только боль, но также переживает эмоциональную агрессию со стороны близкого взрослого. А это краеугольный камень.

В итоге мы получаем взрослого человека, который очень специфически реагирует на нормальное общение. Ведь мы выстраиваем диалог по определённой схеме: ты говоришь «А», я говорю «Б». В этом есть последовательность и адекватность.

А когда ребёнок воспитывается в условиях грубого отношения к себе, то он и воспринимает только подобную речь. О каком тогда нормальном общении и построении близких контактов во взрослом возрасте может идти речь? Поэтому наказание — это сложный процесс.

Татьяна Шишова

Дети бывают разные. Есть среди них разумные и послушные. Таких детей, как правило, наказывать не надо. Хотя тоже могут возникнуть ситуации, когда всё-таки вдруг что-то с ребёнком происходит, он начинает упрямиться, проявлять строптивость и так далее.

Но бывают дети и другого склада. Это проявляется очень рано, даже в таком возрасте, когда ребёнок, только обретая первую свободу передвижения, куда-то лезет. Одному ребёнку достаточно просто сказать, что не надо туда забираться, иначе ты упадёшь. И он поймёт. Может, не с первого, но со второго раза.

Важно

Есть и такие дети, которые ещё даже не умеют говорить, но по ним всё уже видно. Даже когда их предупреждаешь, что куда-то лезть или что-то трогать нельзя, они всё равно это делают. Часть из таких детей ещё и смотрят на реакцию родителей.

Годам к трём это проявляется очень ярко. А к четырём такого плана дети, обычно это мальчики, начинают бороться. Прежде всего, конечно, с женской частью семьи: мамами, бабушками. Но бывает, что и с папами, если отец придерживается мягкого стиля воспитания, потакает ребёнку.

Такие дети начинают бороться и выяснять, кто главный. В этот момент очень важно показать свой авторитет. Потому что иначе дальше могут быть большие проблемы. И с такими детьми, как правило, без наказаний не обходится.

Ольга Козлова

Я уверена, у каждого из нас, даже у самого положительного родителя, были ситуации, когда ты понимаешь, что уже не можешь. Что ты сейчас что-то сделаешь со своим ребёнком. Моему — четыре года, и я не знаю, сколько раз в день случаются такие моменты.

Но прежде всего это моя реакция. Я должна понимать это, разбираться в себе и осознавать, что происходит. Да, мне сейчас так плохо, что я не могу успокоиться и сказать что-то нормально. Или подождать, пока ребёнок в течение одной или пяти минут начнёт делать то, что мне нужно. Но я всегда должна осознавать и чувствовать своё тело.

Татьяна Шишова

У нас же есть статья за побои. Там речь не просто про шлёпнуть и даже, может быть, не ремнём. Хотя, поскольку у нас где-то в конце нулевых-начале десятых стали продвигать ювенальные технологии, пытались принять закон о ювенальной юстиции, то вопрос остался подвешенным.

Пошли в ход западные методички, перестроилась работа органов опеки. Их сотрудников обучали в тех странах, которые это всё уже внедрили у себя. Поэтому у нас уже есть семьи, где из-за побоев изымали ребёнка, а то вовсе всё заканчивалось уголовным наказанием.

Например, был случай, когда отец девочку хлестнул чуть-чуть проводом от телефона. Понятное дело, что это не нанесло ущерба её здоровью. Но сейчас многие дети подсажены на телефон и не слушают родителей, когда те говорят, что пора ложиться спать и так далее. Там вот такая история и была.

Дело было в провинции. Кто-то в школе это увидел, учительница, по-моему. Ну, девочка всё рассказала, она даже не жаловалась. Просто на теле увидели какой-то след и отняли ребёнка. Была очень длительная история вокруг всего этого. И таких случаев достаточно много.

Ольга Козлова

Важно

Это же в принципе ненормально, когда кто-то кого-то бьёт. Неважно, ребёнок или взрослый. И тот, и другой испытывают неудовольствие. И когда другой, которого бьют, испытывает боль, он ощущает своё тело не своим.

Он ощущает, что ему больно. И легче всего от этого опыта просто избавиться, забыть его. Но как раз-таки потом, уже в процессе взросления, мы имеем дело с депривациями, с какими-то сложными поведенческими аспектами.

Прежде всего родитель должен себя вести адекватно. Конечно, у нас у всех в какой-то момент срабатывает тумблер. Это понятное дело, мы люди. Но ребёнок понимает, только если мы разговариваем с ним спокойно.

Поэтому, если мы испытываем негатив, сначала его выдыхаем. Только после 10 секунд размеренных вдохов и выдохов приходит понимание, что сейчас мы ничего не можем изменить. Ребёнок нас просто не слышит. И тогда тот уровень агрессии, из-за которого нам хочется замахнуться, пришлёпнуть или дать подзатыльник, сходит на нет.

Татьяна Шишова

Если брать такую стратегию, то можно дожить до того, что поощрять будет не за что, всё будет становиться только хуже. Поэтому вопрос наказания довольно обширный и не очень простой.

Но я хочу сказать, что этот вопрос сейчас очень сильно политизирован. Так было последние 15 лет как минимум. Дело в том, что Совет Европы, из которого мы, слава Богу, вышли, требовал от России принять закон о запрете наказаний.

Когда люди представляют себе телесные наказания, то думают, что речь идёт об избиении ребёнка. Перед глазами сразу рисуются ужасающие картины. Но на самом деле за подобное жестокое обращение и за настоящее избиение уже есть уголовные статьи.

А Совет Европы понимал под телесными наказаниями любое физическое воздействие на ребёнка. Предположим, поставить его в угол — это уже телесное наказание. Вывести его из комнаты, если он буянит, — тоже. То есть всё, что предполагает прикосновение.

Ольга Козлова

Конечно, физическим наказанием могут считаться разные воздействия, не обязательно что-то болезненное. Можно взять ребёнка слабее, можно сильнее.

Важно

Пока мы на эмоциях, то не можем понять, как сильно схватили ребёнка. Нам кажется, что слабо, а на самом деле применили грубую силу.

А второй момент — это вторжение в целостность ребёнка, в целостность его тела. И это не является хорошим или позитивным опытом для детей.

Татьяна Шишова

Есть ещё то, что называется психологическим или эмоциональным насилием. Если идти по этому пути и исключать даже это, то фактически у родителей нет никаких рычагов воздействия на ребёнка. Потому что не только физические наказания объявляются вне закона. Наказывают и штрафами, и уголовно, и изъятием детей.

Важно

Но никто не считается с тем, что это очень большая психотравма и для ребёнка. Есть много разных историй и съёмок, когда дети плачут, а их насильно скручивают и увозят. И больше родители, может быть, их никогда не увидят.

Татьяна Шишова

Смысл наказания ещё в чём? Пока ребёнок не достигнет возраста полной гражданской ответственности, то государство делегирует родителям право наказывать, поощрять и воспитывать. Оно спрашивает с семьи.

Сейчас нередко случается так, что ребёнка распускают, он делает, что хочет. А потом вдруг, например, он совершает какие-то очень плохие поступки уже в подростковом возрасте. И те же самые органы опеки предъявляют претензии к родителям, спрашивают, куда те смотрели, почему не воздействовали.

Ольга Козлова

Что такое наказание? Это элемент в процессе воспитания, его завершающая стадия. Когда мы предупреждаем ребёнка, говорим, что сейчас ты хулиганишь, и пока слышишь только предупреждения. Но если ты продолжишь так себя вести, то в следующий раз я вынуждена буду тебя наказать.

Важно

Наказание, про которое я говорила, — это лишение того, отсутствие чего ребёнок в состоянии оценить. Без физического контакта, понятное дело. Но это что-то такое, что он может и должен понять.

К примеру, ты сейчас меня не послушаешь один раз, не послушаешь второй раз. И вот тогда я буду вынуждена лишить тебя любого гаджета на определённый период. Это то положительное наказание, которое мозг ребёнка способен понять и правильно воспринять.

Мы добиваемся осознания ситуации, где есть причина и есть следствие. Если ты сейчас отказываешься поступать определённым образом, то можешь потом столкнуться с последствиями. Например, не моешь руки — можешь заболеть, у тебя будут проблемы с животом.

Татьяна Шишова

Те, кто стремятся запретить наказания, говорят о том, что мы получаем искалеченных людей, которые никогда не простят родителей. В качестве аргументов приводится масса историй.

Но я ещё раз повторю: вопрос о запрете наказания во всём мире начал муссироваться совсем недавно. Есть страны, где в своё время были очень жёсткие правила. А у нас таких правил не было. Тем не менее никому и в голову не приходило, что надо что-то запретить.

Ольга Козлова

Пару раз в детстве я сталкивалась с физическим наказанием от отца. Для меня это были очень сложные моменты. Наверное, сейчас в воспоминаниях я идеализирую те ситуации, понимая, что он не мог тогда по-другому.

Но удивительно, что ребёнок, в том числе я в той ситуации, не помнит, за что это наказание было и почему. Он помнит только сам момент эмоционального возбуждения родителя. И что он делал что-то неприятное для ребёнка.

Важно

На мне это сказалось так, что я стала семейным психологом и сексологом. Это очень важно. Значит, я перерабатываю эту информацию. Вспоминаю, выношу плюсы и минусы, переживаю и иду дальше с этим опытом.

Татьяна Шишова

Школа уже ничего не может, кроме как апеллировать к родителям. Сейчас же даже из класса ребёнка во многих школах не выгоняют, потому что якобы он пойдёт и покончит с собой. В общем, боятся неприятностей, и это большая проблема для педагогов.

Но они могут апеллировать к родителям. Могут сказать, что мы не можем учить этого ребёнка, пусть с ним занимается кто-то другой. А у родителей есть два типа наказания.

Можно заставить что-то сделать. Например, в угол поставить. Или как в армии чистить картошку. Наряд вне очереди.

И можно чего-то лишить. Угол — это, конечно, только если ребёнок маленький, дошкольник. Зачем ставить подростка в угол? Это как-то не по возрасту уже.

Ольга Козлова

По факту это очень классный способ, когда ребёнок может уйти в какой-то угол, в свою комнату и там подумать. Просто дайте ему эту возможность. Хорошо, когда родители это понимают.

Татьяна Шишова

Есть разница между позицией ребёнка и позицией родителей. Это как когда человек едет на машине и жалуется, что ему пешеходы под колёса кидаются. А потом он сам становится пешеходом, и у него начинает работать совершенно другая логика.

Так и здесь. Бывает, даже став родителями, люди не сразу взрослеют. Вот они смотрят на происходящее с позиции ребёнка. А когда человек становится взрослым, то понимает, какая на нём ответственность. И поэтому он более серьёзно, часто строго, но трепетно относится к вопросу воспитания своих детей.

Ольга Козлова

Чтобы ребёнок рос в комфортных условиях, очень важно договориться о том, какое будет воспитание. Не только между супругами, но также между бабушками и дедушками.

В моей семье все сели и договорились на берегу, что у нас нет физических наказаний. Отрадно, когда я вижу, что моя мама — очень эмоциональный, вспыльчивый и яркий человек — переживает, хочет что-то такое сделать, но не позволяет себе этого. Для меня это крайне важно, я её за это благодарю.

Ольга Козлова

Каждому взрослому нужно понимать, что после его эмоционального всплеска в любом случае будет откат. Когда мы делаем что-то в состоянии аффекта, в состоянии возбуждения, то можем это впоследствии обдумать.

Важно

Главным условием, которое поможет наладить контакт, будет раскаяние. Когда с уровня взрослого я опускаюсь до уровня ребёнка и на понятном ему языке извиняюсь.

Что произошло, то уже произошло. Изменить прошлое мы никак не можем. Поэтому самое важное в момент негодования — это выдохнуть. Как я уже говорила, дайте себе 10 секунд. Надо просто выдохнуть и расслабиться.

Татьяна Шишова

Родители — это власть, и она не дерётся. Она может наказать, а когда общение идёт на равных, это невозможно сделать. Детей не надо заставлять, но зато можно лишить чего-то: конфеты, мороженого. Чем меньше ребёнок, тем больше простых вещей ему хочется.

Если вы скажете подростку, что в наказание он не получит мороженого, вряд ли он сильно расстроится. Но зато у него есть карманные деньги, которые можно дать, а можно не дать. Разные есть возможности.

Надо исходить из возраста ребёнка и того, что для него ценно. И, конечно, когда много наказаний, надо понять, в чём дело и почему так происходит. Нельзя ими злоупотреблять, потому что ребёнок ожесточается.

Я вообще за то, чтобы использовать больше поощрений, особенно к дошкольникам и младшим школьникам. Если их нет, то ребёнку кажется, что жизнь рухнула, он никому не нужен и так далее. Поэтому, конечно, лучше всегда по-хорошему договариваться.

Василий Мордвинов, 1931 г. р. Экскурсовод, пенсионер

Вообще без наказания воспитания не бывает, это естественно. Только наказание наказанию рознь. Читаешь иногда СМИ, слышишь про издевательские и жестокие наказания — вот это всё я отвергаю.

А поставить в угол или, как я, своих сыновей газетой свёрнутой по попе отхлестать — это можно. Иногда смотришь, дитё до того распущено, что ему дозволено всё. Я считаю, что должны быть ограничения, пределы дозволенного. Так что и принуждение иногда необходимо.

Руслан Рахимов, 2014 г. р. Ученик 3-го класса

Меня пока не наказывают. Самое худшее для меня — это день без телефона. Когда я не делаю домашнюю работу, а сижу в телефоне, у меня его отбирают.

Майя Захарова, 1965 г. р. Учитель начальных классов

Наказание бывает разное. Я, допустим, против телесного наказания, против давления на ребёнка. Считаю, что при наказании ребёнок должен понять, за что его наказывают.

Меня в детстве не наказывали. Родители садились и объясняли мне, что и как надо делать. Если я чего-то не понимала, они бросали все дела и старались мне рассказать подробнее.

Я была в центре внимания. Считаю, что каждый родитель в ответе за своего ребёнка. А вот свобода без наказания может перерасти во вседозволенность.

Евгения Агафонова, 1990 г. р. Журналист

Меня наказывали, ставили в туалет. Но не в угол. Нужно было какое-то замкнутое пространство, видимо, чтобы я подумала. Меня никогда не били. Но угрожали.

У папы был военный толстый ремень с бляхой. Такой прям мощный. И мне говорили, что когда-нибудь она в меня прилетит. Но ни разу не прилетала. Только угрожали.

А вот в туалет, да, ставили, ругались. Я потом подходила, перед мамой извинялась. Меня спрашивали, а за что я извиняюсь? Что я сделала неправильно? У нас в этом плане было всё очень строго.

Конечно, имеет смысл оградить ребёнка от чего-то на время: игр, сладостей и прочего. Но опять же тут всё зависит от того, что с вашим ребёнком работает, а что нет.

Андрей Михайлов, 1960 г. р. Доктор исторических наук

Наверное, современные дети очень рассмеются. Меня могли лишить возможности читать книгу. Когда я как-то нахватал троек, это были младшие классы, у меня забрали замечательную книгу «Немецкие сказки». Я был лишён её почти на две недели, пока не исправился.

Я никогда не наказывал своего ребёнка физически и считаю, что это очень плохой ход. Понимаю, что иногда очень хочется, но всё-таки, наверное, нельзя. У Лескова есть такая замечательная вещь — «Кадетский монастырь». Это про кадетский корпус, там был такой директор Перский Михаил Степанович.

Он никогда кадетов не приказывал пороть, хотя все вокруг так делали. Лесков пишет, что когда этот директор касался пальцем головы и говорил, что недоволен, то для кадета это было большим горем, большим наказанием.

Это, наверное, зачастую недостижимый идеал. Но, если звучит осуждение от человека, которого ты любишь, уважаешь, ценишь, то это куда серьёзнее побоев.

Любовь Беляева, 1974 г. р. Психолог, бизнес-тренер

Меня не лишали ничего, а наказывали критикой и осуждением. Я сейчас не рекламирую такие методы. У них есть крайне опасные последствия. Это жесточайшие сложности, с которыми может потом столкнуться ребёнок.

Вопрос в дозировке этого явления. И всегда важна вариативность. Если мы касаемся наказания, давайте поговорим и о поощрении. Если мы считаем, что важно наказывать, то так же важно, когда человек получает похвалу, одобрение и признание.

Потому что если всё нормально, мы молчим. А если всё плохо, мы тебя ругаем. Это очень опасно. Из этого, поверьте, никакой конструктивной, плодотворной почвы для развития человека не создаётся. Отсутствие обратной связи за поступки создаёт дезориентацию в пространстве.

Есть ещё такая история, где мать своему ребёнку всё разрешает. Он в центре внимания, его воспитывают в свободном стиле, ни за что не наказывают, дают свободу самовыражения. И это самые тревожные дети.

У них самый высокий уровень невротизации. Потому что они не понимают, по каким правилам живёт этот мир. У них нет понимания, что можно, что нельзя. Когда они вне поля зрения матери, которая окружает своей опекой, то не могут самостоятельно адаптироваться. Потому что мир, как оказывается, не будет приветствовать каждую их выходку аплодисментами и поглаживанием по голове.