Зачем в семье и школе нужны традиции

Алексей Каспржак

Семья в её традиционном представлении перестаёт иметь смысл в современном мире. Сколько бы мы ни говорили про традиционные ценности, суть здесь немножко в другом. Экономическая основа такой единицы общества как семья действительно перестаёт иметь столь высокое значение, как ранее.

А корни — это совершенно про другое. Я бы здесь привёл цитату из «Маленького принца»: «Как эти люди живут без корней». Мне кажется, что это способ капитализации прожитого предыдущими поколениями.

Если это накапливается, передаётся, разделяется и приумножается, то, наверное, это самое ценное, что вообще в человеке есть. Потому что интересно общаться с теми, кто из себя что-то представляет. В данном случае человек олицетворяет собой прошлое своей семьи.

Анатолий Каспржак

Семья действительно изменилась. Трёхпоколенная семья, где за столом одновременно сидят дедушка, бабушка, папа, мама и трое детей, уже стала историей. Потому что когда ты сегодня приглашаешь в школу родителей ребёнка, то совершенно неочевидно, что пришли его родные папа и мама. И кто из них папа, кто из них мама, трудно понять.

В этом смысле корни, о которых вы говорите, ушли из традиционного представления людей о трёхпоколенной семье. Но каждый человек несёт с собой свою систему ценностей. Которая, естественно, закладывается в семье. В этом смысле, когда мы говорим о семейных ценностях, речь идёт о договорённостях.

Когда два человека создают семью, то если их корни, о которых мы говорим, не антагонистичны друг другу, то у них могут возникнуть совместные ценности. Если нет, то в таком случае чаще всего семья не получается. Хотя я знаю истории, когда люди прожили вместе всю жизнь, семьёй не являясь.

Важно

Корни — это то, что тебе передали родители. В одной семье принято кричать друг на друга и ругаться. А в другой семье нет. Это и есть те самые корни.

Помню, папа мне как-то поведал, что когда они только поженились, мама ему сказала: «Жорж, ты дурак, что ли?» На что он ей ответил, что после таких слов в его семье было принято разводиться. Больше ничего подобного не произносилось.

В этом смысле, конечно, многое меняется. Но я понимаю, что не могу таким образом разговаривать с женой. Потому что это мои корни, потому что я так привык. А в другой семье принято прийти домой, выругаться матом пару раз и дать в ухо.

У всех всё по-разному. Так что корни очень важны, они остаются с нами. Но они уже не проявляются так, как в то время, когда все члены семьи вместе садились за обед. Я бы сказал так.

Алексей Каспржак

Когда мы задаёмся вопросом относительно традиций, то это можно понимать по-разному. Для кого-то традиция — семейный ужин в воскресенье. И это важная штука. Но для меня это более широкое определение.

В моём представлении это в принципе желание прийти домой ужинать. И делать это не одному, а в кругу семьи: с любимой женой или с детьми. Тогда это становится традицией.

В моей семье, в семье моих родителей, эти традиции были нарисованы скорее широкими мазками — как у импрессионистов. Например, наш дом всегда был полон гостей. Было принято приглашать к себе разных людей.

Личности, населявшие этот дом — прежде всего мои родители, — всегда занимались интеллектуальным трудом. И это как раз та определённая черта, та определённая традиция, которая мной наследуется.

Дома у нас всегда царила искренность. Нельзя было быть неискренним. Потому что это в некотором смысле задевало других людей, находившихся рядом. Да и

Анатолий Каспржак

Вы знаете, это было совсем другое время: конец 50-х и начало 60-х годов. Все люди тогда работали в субботу, а потом было принято вместе ужинать. К нам приходили дедушка и бабушка. И как-то раз мы сделали блины. Не знаю, была ли это масленица или нет.

Я ел их тем способом, который сильно не понравился дедушке. Уже не помню, как именно. Но хорошо помню, что на следующий день мама сделала блины, а папа посадил меня напротив. И я несколько часов заворачивал блины ножом и вилкой. С тех пор и до сегодняшнего дня — а мне уже, слава Богу, 70 лет — я очень классно заворачиваю блины с помощью приборов.

Вы называете это традицией. Традиция собираться вечером в субботу? Разгадывать кроссворд с женой? Бегать и вместе заниматься физкультурой? Это всё не традиции, а некоторые привычки и устои. Традиция же — это что-то гораздо более серьёзное. Традиции создаются поколениями. Предположим, традиции могут быть связаны с тем, как встречаешь Новый год. Да и вообще в доме, как и в нашей семье, ты сам как личность всегда был самой большой ценностью. И отношения строились, исходя из этого постулата.

Важно

В этом смысле можно говорить, например, об интеллигентных людях, которые ценят в другом его самость. Это та традиция, которая у нас передавалась из поколения в поколение.

Анатолий Каспржак

Вы знаете, это было совсем другое время: конец 50-х и начало 60-х годов. Все люди тогда работали в субботу, а потом было принято вместе ужинать. К нам приходили дедушка и бабушка. И как-то раз мы сделали блины. Не знаю, была ли это масленица или нет.

Я ел их тем способом, который сильно не понравился дедушке. Уже не помню, как именно. Но хорошо помню, что на следующий день мама сделала блины, а папа посадил меня напротив. И я несколько часов заворачивал блины ножом и вилкой. С тех пор и до сегодняшнего дня — а мне уже, слава Богу, 70 лет — я очень классно заворачиваю блины с помощью приборов.

Вы называете это традицией. Традиция собираться вечером в субботу? Разгадывать кроссворд с женой? Бегать и вместе заниматься физкультурой? Это всё не традиции, а некоторые привычки и устои. Традиция же — это что-то гораздо более серьёзное. Традиции создаются поколениями. Предположим, традиции могут быть связаны с тем, как встречаешь Новый год.

Алексей Каспржак

Мне до недавнего времени казалось, что этот процесс устроен следующим образом: я должен организовать себя на передачу. Но это, во-первых, неправильно — мне так кажется сейчас. А во-вторых, малоэффективно.

Важно

Самое сложное в человеческом существовании — жить свою жизнь. А самое лёгкое — оправдывать нежелание жить собственную жизнь за счёт потребностей других. Например, детей. Или взрослых. Или друзей, страны, времени.

Есть очень много обстоятельств, которые заставляют людей жить какой-то странной, но не своей жизнью. Исходя из этого, я стараюсь жить собственную жизнь. Удаётся ли моим детям посмотреть на то, как я это делаю?

На самом деле, иногда для меня это боль. Но, с другой стороны, это их проблема. Потому что если они не подсмотрят и не поймут этого сейчас, то им, честно говоря, некогда и не у кого будет поучиться.

Анатолий Каспржак

Важно

Создание традиций — это создание ситуации, когда можно сесть друг напротив друга: нескольким людям или только двоим. А затем отрефлексировать то, что было, и попробовать поменять жизненную траекторию.

Вот это уже традиция. Она может быть связана с Новым годом. Или с днём встречи мужа и жены. Или с каким-то событием, которое произошло у одного из членов семьи. Она может быть связана со школой или вузом. Конкретно сказать трудно.

Традиции очень часто бывают непроговариваемыми. Просто все должны чувствовать, что этот момент очень важный. Если так происходит, то это даёт старт традиции. И люди хотят опять оказаться в этой ситуации.

Например, у нас есть традиция 31 декабря ходить в театр. Потому что все уже собрались, а сидеть и ждать, пока можно уже наконец будет проводить Новый год — это очень как-то… Ну, как бы вам сказать? Это очень большое испытание. Когда хочется есть, но почему-то надо делать это в 12 часов ночи. Хотя обычно люди в это время не едят.

Традиция ли это? Я не знаю. Это определённые мероприятия, которые в определённые годы становятся очень важным событием. Потому что так я, например, открыл Театр Градского или Павла Когана. И я могу здесь много чего перечислить.

Важно придумывать мероприятия, которые могут стать событиями, а следовательно, в дальнейшем перейти в традицию. Потому что событий-то хочет любой человек — их не так много в этой жизни.

Если мы с вами разговариваем, то это чаще всего обмен информацией. А вот если сложилась ситуация, когда я задумался над тем, что вы сказали, а вы в свою очередь задумались над тем, что сказал я, то вот здесь речь уже может идти о традиции.

Алексей Каспржак

Когда моему отцу исполнилось, кажется, 60 лет, я ему написал текст. Это, кстати, тоже одна из традиций нашей семьи: если хочешь изложить мысль, положи её на бумагу. Потому что без текста это просто ещё одна чья-то фантазия.

Так вот, я написал ему текст. Он назывался «Спасибо за планку». Мне кажется, что когда ты занимаешься спортом и, например, пытаешься пробежать быстрее или дольше, то всё время ставишь себе какую-то жизненную планку.

В этом смысле мне повезло, потому что мои родители на протяжении взросления и дальнейшей жизни всё время ставили мне какую-то планку. Какое-то время она выглядела как различная работа над собой, занятие любимым делом, родительство — что угодно.

Но с возрастом из сферы труда эта планка переходит в сторону морали. Потому что одно дело — бесконечно трудиться, а другое — делать это осознанно, во благо себя и окружающих.

Если говорить о трудолюбии и отношению к делу, то думаю, что в некотором смысле родительских планок я достиг. Другой вопрос, что нужно будет смотреть, что я смогу сделать, когда достигну их нынешнего возраста.

Анатолий Каспржак

Мой папа родился до наступления эпохи исторического материализма. Он ходил на службу и получал жалование. И всегда очень много работал. Я тоже всю жизнь много работал.

Если назвать это традицией, то я её, кажется, своим сыновьям передал. А всё, что касается отношений внутри семьи, я постараюсь оставить вне рамок нашего разговора. Потому что это личное. А личное пусть остаётся личным.

Алексей Каспржак

Важно

Нет никакой методички и целенаправленного процесса передачи традиций. Всё это придумали бездельники, которые ленятся жить собственной жизнью.

Если человек видит, как пашет его отец и как он получает от этого удовольствие, как ему нравится жить, приходить домой и общаться с собственной женой, то это передаётся. В том числе — эмоциональная составляющая, которая нигде не описана и никак не фиксируется.

То же самое происходит в школе. В рамках хорошей образовательной организации взрослые кайфуют, балдеют и занимаются тем, что им нравится. У кого-то это совпадает с изучением истории. У кого-то — с театром, футболом, журналистикой или ещё чем-то.

Только таким образом можно создать место, находясь в котором ребёнок, глядя на кайфующего взрослого, сам захочет развиваться в этом направлении. По-другому никак. Дети не за пятёрки и не за родину учатся, а за то, что им прикольно.

Анатолий Каспржак

Школа в том виде, в котором вы её знаете, была связана с появлением книги. Как только родилось книгопечатание, пропала необходимость всё рассказывать. Вы никогда не обращали внимание, что у нас лектор именно читает лекции? Он их читает, потому что раньше у учеников не было книжек.

Теперь же у нас появилось цифровое общество. И принципиально изменилась ситуация, которая называется «ученик знает меньше, чем учитель». Потому что на любой вопрос учителя ученик открывает смартфон и получает ответ.

Важно

Информация перестала цениться. Это раз. А второе — это то, о чём мы уже говорили. Школа перестала походить на ту самую многоступенную, многопоколенную семью.

Ведь обратите внимание, что такое школа: со времён шумерской школы до современной российской. Директор — это дедушка. Учителя — это папа и мама. А дети кто? Это внуки.

Вот так это было выстроено. Теперь эта структура тоже поломалась. Плюс школа стала прозрачной. Значит, учитель закрывает за собой дверь раньше. И ученик там делает всё, что хочет.

Алексей Каспржак

Вообще образование — это традиция и библиотека. Больше ничего. Здесь ещё надо понимать, что школа — хорошая школа — как религия: она вся построена на традициях. Причём я не имею в виду бездоказательное следование чему-то. Я говорю про инструмент объединения людей.

Когда мы говорим про школу, то представляем себе домик. Представляем, что в нём и как устроено. Что там есть взрослые учителя. Что есть какие-то дети, которые сидят друг к другу в затылок или ещё каким-то образом — сейчас всё-таки чаще не в затылок.

Короче, у нас очень стереотипное представление о школе. Я рос в семье, которая всегда пыталась смотреть на эту тему шире. Мы воспринимали школу как некий институт передачи договорённостей различных поколений о том, что ценно и что объединяет людей.

Сегодня это часто две разные субстанции. Бывает, что они совпадают, а бывает, что нет. Если ребёнок попал в школу, где эти представления совпадают, или если сама семья помогает в этом процессе, то ему повезло.

Анатолий Каспржак

Российская школа — это прусская модель. Вариант, придуманной Бароном Корфом по заданию Екатерины II. Это как раз моя специальность, поэтому я здесь немного углублюсь.

Если бы вы почитали, как Корф переложил на российскую почву эту прусскую школу — даже не немецкую, а именно прусскую со всеми её подходами, — то она закладывалась сами понимаете в какие годы. То есть ей много уже даже не десятков, а сотен лет.

Но что произошло при переходе от власти государя-императора Романова Николая Александровича к большевикам? Сначала возникли так называемые планы ГУСа. Это не так важно, не буду подробно рассказывать. Но возник бригадный метод обучения, на который весь мир смотрел как на великую инновацию.

По сути, это был Дальтон-план, проектная школа. В конце 20-х годов мы, под разными предлогами, после речи Надежды Константиновны Крупской на одном из съездов учителей возвращаемся к классической немецкой школе с фундаментальным предметом обучения. Потому что сломать то, что сделано веками, практически невозможно.

Дальше начинается следующий переход от советской власти к российской. Возникают лицеи, гимназии. Сюда приходит школа Монтессори, Вальдорфская школа. Я в этом очень активно участвовал и с большим, так сказать, удовольствием. А в итоге мы вернулись опять к прусской школе со всеми её плюсами и минусами.

Алексей Каспржак

Важно

Если школа готова видеть в ребёнке главную ценность и вкладывается в его будущее, в развитие его разности, как говорил один мой учитель, то да, это хорошая школа.

А если мы видим, как происходит бездумная унификация и становится непонятно, зачем даже взрослые нужны в такой школе, то не повезло. Исходя из этого, если всё, что её наполняет — а это как раз традиции, — подчиняется разумным вещам, то это круто и важно.

Я лично придумывал традиции. Прямо вот я, руководя образовательной организацией, занимался тем, что их создавал. Потому что важно не только придумать, что делать, но и как. И тут начинаются сложности.

Банальная вещь: нужна ли государственная символика в школе? Конечно, нужна. Но движение к ней ребёнка крайне длинное. Если начать заставлять всех поднимать флаги и петь гимн, то зачастую в той реализации, которая сегодня есть в школе, это приводит к отрицательному эффекту, а не положительному.

А если мы идём от школьной команды по футболу, хоккею, да хоть лапте и движемся аккуратно, понимая, что ребёнок чувствует сопричастность к тому флагу и гимну, который исполняет, то потихонечку включаем его в большее пространство под названием страна. И это, наверное, действие правильное.

Анатолий Каспржак

Совсем недавно я наблюдал сцену в Институте образования. Иду по коридору, смотрю — стоят две молодые мамы и что-то обсуждают. Ну, в общем, я заинтересовался. Оказалось, у одной из них в школе учится ребёнок. А они слушают урок. И обсуждают, правильно работают учительницы или нет.

Важно

То есть школа стала прозрачной. Она перестала напоминать семью. Информация пришла к каждому в телефон. Учителя ведь почему пытаются отобрать смартфоны? Потому что теряют одно из своих преимуществ.

Какой вывод из этого мы делаем? Что даже не российская, а мировая школа стоит на пороге очень больших и принципиальных изменений. Нужен новый Коменский. Что он придумает? Бог его знает. Для этого должен появиться какой-то эмпирический опыт, люди должны попробовать.

Это будет новая школа. Формат обучения Яна Амоса Коменского, который несколько сотен лет был распространён во всех странах, начал трещать по швам. Он никого не устраивает. И колоссальный удар по школе нанесла пандемия. Когда оказалось, что в школе дети не учатся, а общаются.

А учатся они отдельно, когда сидят дома одни. И в этом смысле всем стало понятно, что система образования во всех странах беременна новой школой. Сколько будет длиться срок этой беременности? Когда эта школа появится на свет? Я не знаю, но думаю, что очень скоро.

Алексей Каспржак

В целом всё, что происходило в школе, тоже было связано с той или иной книгой. И, на мой взгляд, действовало обратным образом: это было малоэффективно. То есть отвращало от книги напрочь, вот совсем.

Важно

Именно традиция обращения к тексту, существующая в моей семье, меня всё равно вернула к чтению. Несмотря на все попытки школы отвадить от этого занятия.

Надо просто понимать, что у меня дома этих книжек было столько, что без них я не могу представить интерьер. Мне нужно, чтобы они были под рукой в тот момент, когда я хочу к ним обратиться, то есть во всём пространстве дома.

Анатолий Каспржак

Я в жизни был и директором, и ректором, и строил здание, и перестраивал. Поэтому я точно знаю, что строить значительно проще, чем перестраивать. Но нам всё же придётся перестраивать. Потому что сейчас люди пришли из иного мира.

Если вы закроете глаза и я вам скажу слово «образование», то у вас в голове нарисуется образ школы. А если скажу «школа», то у вас в голове будет здание. Значит, образование и школа перестали быть тождеством. Это пересекающиеся множества, но только пересекающиеся.

А здания скоро вообще не будет. Если мы понимаем, что в ближайшем времени исчезнут отделения банков, а вся эта операционная деятельность будет осуществляться где-то там в облаках, то боюсь, что то же самое будет и со школой.

Плюс надвигается ещё одна вещь. Если искусственный интеллект заберёт на себя всю рутинную деятельность, то у нас освободится очень много рук. Работа станет привилегией. Всех будут выгонять на пенсию, потому что им нечего делать. И занимать чем-нибудь, чтобы они не развалили всё, что есть вокруг.

Алексей Каспржак

Просто дело заключается в том, насколько открыты двери из семьи в школу, а из школы в общество. Потому что когда начинает сильно заносить где-нибудь в семье, то школа закрывает свою дверь. И учитель говорит: «Да мне пофиг, что там происходит. Я вам сегодня расскажу про то, как нужно родину любить».

Или когда в школе начинает всё колыхаться, то семья тоже закрывает дверь. Мы помним это время, когда, возвращаясь домой, ребёнку говорили: «Мало ли, что там сказали в школе. Сиди тихо и молчи. А мы тебе всё расскажем, как есть на самом деле».

Вопрос в другом. Если мы строим общество, в котором нужны плотные перегородки, или если мы находимся на подводной лодке и спастись можно только в каком-то одном отсеке под названием семья, то окей. Но это неэффективно. Опыт показывает, что такое общество разрушается.

Важно

Нужно находить способы эти перегородки открывать. А как это делать? Надо договариваться. Для этого нужно передавать знания и некий опыт из поколения в поколение.

Мы страна, которая говорит, что у неё большие традиции. Но семьи у нас в историческом плане не имеют традиций. Потому что сложно встретить в нашей стране и обществе семью, которая хорошо знает себя в четырёх поколениях. А для развитой европейской семьи это стыдно.

В этой связи мы подвержены существенным и резким изменениям значительно больше, чем люди, у которых из поколения в поколение передаётся какой-то опыт. Именно поэтому там изменения происходят сбалансировано. Потому что если кого-то заносит, институт восстановит равновесие.

Традиции нужны. Они безусловно объединяют людей. А почему это важно? Всё же очень просто: люди бы сегодня не существовали, если бы раньше не объединялись вокруг мифов. Это нам рассказал Харари в своих замечательных произведениях.

Мы бы были неандертальцами, а не гомо сапиенс. И какими мы были бы в таком случае, хрен его знает. Поэтому люди должны уметь объединяться вокруг мифов. Традиция всегда строится на мифе. Вопрос в том, как его формировать. А это происходит и в семье, и в школе, и в обществе — везде.

Анатолий Каспржак

Я, может быть, пойду сейчас по очень скользкой тропинке. Вот, например, попытались в России ввести традицию религиозных праздников. Но по опросам социологов, количество верующих сейчас и при советской власти — истинно верующих, воцерковлённых — не изменилось.

В этом смысле создание традиции — это десятилетия. Вот была традиция праздновать 7 ноября: «День 7 ноября — красный день календаря». Не знаю, было у вас это или нет, но я это учил в первом классе. Восстание большевиков или переворот — кто как это называет.

И ведь не смогли от этого уйти, ведь придумали праздник рядом с 7 ноября. Потому что люди привыкли к этому. Что уж там произошло 4 ноября, я не знаю. Но точно представляю себе, что поляков выгнали из Кремля. Хотя, в принципе, можно было назвать любой другой день.

Но моя гипотеза, моё предположение состоит в том, что просто искали праздник около 7 ноября. Потому что если люди нарушают традиции, то происходит беда. Например, у нас есть празднование Нового года. Но ведь во всех странах празднуют Рождество.

Это советская власть придумала, что мы будем праздновать Новый год. И всем, как говорят дети, пофигу, что на пост приходится самая главная еда. Но нужно было придумать праздник рядом с Рождеством, потому что люди хотели праздновать именно его.

Были те, кто понимал и принимал, что это Рождество. Были те, кто не понимал и не принимал. Но праздник нужно было придумать рядом. И советская власть, будучи не всегда большим дураком, придумала такую вещь, как Новый год.

Важно

Если вы приедете, предположим, в Польшу или Сербию — я беру христианские страны, — то будете праздновать Рождество. А мы не смогли с этой традицией справиться, это очень тяжело.

Например, у человека может быть традиция встать утром и почистить зубы. А может не быть такой традиции, у него привычка вот так сделать пальцем и плюнуть. И с этим ничего сделать нельзя. Поэтому любые умные руководители сообществ и государств стараются эти традиции не ломать.

Алексей Каспржак

Сравним выборные программы девяносто шестого года, я тут недавно их читал. Борис Николаевич Ельцин — кандидат, имевший на старте 4% — объединял вокруг себя людей, предлагая отстоять западные ценности. И набрал существенное количество голосов, которое позволило ему выиграть выборы.

Сегодня из любого утюга мы слышим ровно обратное. А прошло сколько, 30 лет? Если за 30 лет общество в 150 млн человек не может договориться о чём-то глобальном и его дёргает из стороны в сторону, то именно поэтому мы настороженно относимся к такой вещи как традиция. Ведь сегодня традиционно поднимать белый флаг, а завтра традиционно поднимать красный.

Анатолий Каспржак

В советских фильмах очень часто была такая сцена: задерживают человека, он говорит: «Товарищ следователь». И ему отвечают: «не товарищ, а гражданин». Обратите внимание — гражданин. И для того, чтобы общество объединилось, мы все должны сначала стать гражданами.

Важно

Сократ умер, чтобы остаться гражданином. А у нас гражданин — это следователь, который нам не товарищ. Гражданин — не товарищ, обратили внимание?

В этом смысле мы с кем будем выстраивать традиции, кто нам будет это разрешать? Давайте мы сначала станем гражданами, а потом будем сами решать, какие у нас будут традиции. А для того, чтобы мы стали гражданами, нужно в образовательных учреждениях тренировать гражданственность.

Для того, чтобы появился гражданин, нужно, чтобы он что-то решал. Вы никогда не задумывались, почему надо в тетрадке рисовать 4 клеточки, а не 3 и не 5? Много раз об этом спрашивал директоров школ, которым читаю лекции. Что только не придумывали: чтобы удобно было там галочки ставить или ещё что-нибудь такое.

А ведь всё очень просто: чтобы не спрашивали. Сказал 4 — будет 4. И вот с этими людьми нам придётся строить новую школу и создавать новые традиции. Причём я сейчас говорю не о детях, которые готовы к любой системе образования.

И я говорю не о России, а обо всём мире. Об учителях, которые являются главными соучастниками перемен, их главными интересантами. Которые уже прожили значительную часть своей жизни и привыкли, чтобы поля были по 4 клеточки.